ГЛАВА 5. ИКОНА

§19. «ОТКРЫТИЕ» ДРЕВНЕРУССКОЙ ИКОНЫ В ХХ ВЕКЕ

Спас Звенигородский. Икона. 1410–1420 гг. Преподобный Андрей Рублев. Государственная Третьяковская галерея

Выдающийся знаток древнерусской иконы Виктор Никитич Лазарев (1897–1976) свою прекрасную книгу-альбом «Русская иконопись» начинает словами: «Русская икона является открытием XX века».

Как произошло открытие первозданной красоты древнерусской иконы?

Древняя Русь пережила несколько периодов расцвета иконописного искусства (например, середина XI в., XV в.). Но к 18–19 столетиям во многих древних храмах фрески скрывались под слоем копоти или были закрыты позднейшими записями. Многие древние иконы, писанные на доске, были украшены металлическими окладами-ризами. Украсить икону драгоценной ризой считалось на Руси делом добрым и благочестивым. Это являлось выражением жертвенного настроения того, кто давал средства на изготовление ризы для иконы. Но оклады-ризы закрывали значительную часть поверхности иконы и невольно скрывали ее красоту.

Кроме того, с древних времен икона, написанная на доске, поверх изображения покрывалась прозрачной олифой. Олифа хорошо проявляла цвет и предохраняла живопись от повреждений. Но примерно за 70–100 лет олифа темнела настолько, что изображение становилось иногда едва различимым.

Иконописцы древности, вероятно, знали способы «расчистки» потемневших икон, но эти способы были очень сложными и трудоемкими. Поэтому со временем потемневшие иконы стали просто «поновляться»: поверх олифы иконописец писал изображение заново. Так на некоторых древних иконах появилось несколько иконописных слоев.

К началу XIX века, когда в России стал активно проявляться интерес к древнерусской культуре, заметно потемнели уже иконы 16 и 17 столетий. Темнота изображения стала восприниматься как одно из характерных свойств древней русской иконы. Но до середины XIX века древнерусская икона еще не воспринималась искусствоведами как шедевр православной культуры России. Общераспространенным оставалось представление, что искусства («художества») были водворены в России Петром I.

Средой, где допетровская старина составляла существенную сторону жизни, было старообрядчество. Старообрядцы любили и ревниво оберегали «тонкость древнего письма», что искусно показал писатель Н.С. Лесков в своем произведении «Запечатленный ангел».

Одним из первых обратил внимание на икону как на высокое искусство академик Ф.И. Буслаев (1818–1897), написавший работу «Общее понятие о русской иконописи», а затем целый ряд других замечательных трудов по русской иконографии[1].

Когда сквозь поздние наслоения прорубили первые окошечки из девятнадцатого столетия в двенадцатое, тринадцатое и четырнадцатое и вдруг обнаружили уйму красоты, естественно, вспыхнул горячий интерес к старине и к старинной живописи. Я думаю, что мировое искусство за все века своего существования не знало столь неожиданных и столь важных для дальнейшего развития искусства открытий.

В.А. Солоухин.

«Письма из Русского музея»

К началу XX века Россия имела бесчисленное множество икон. Эти иконы в соответствии с церковной традицией писались, хранились, ставились или выносились для молитвы в церквах, монастырях, домах, учебных и иных заведениях, а иногда на улицах и перекрестках дорог. В то время Россия еще не знала опустевших храмов без икон. Место икон было в храмах, а не в экспозициях или запасниках музеев. Одним из первых домов, стены которого были увешаны иконами, воспринимаемыми не только как святыня и как памятники старины, но и как произведения искусства, был дом богатой москвички М.К. Морозовой.

Однако интерес к русской иконе как к высокому изобразительному искусству пробудился уже в 19 столетии. В конце этого столетия в России начинают складываться первые частные собрания икон. Наиболее известные собрания принадлежали А.В. Морозову и И.С. Остроухову. Свое собрание икон завещал переданной в дар Москве в 1892 году картинной галерее П.М. Третьяков.

Расчистка старинной иконы

И.С. Остроухов (1858–1929), ставший попечителем Третьяковской галереи, одним из первых в России стал заботиться о расчистке древнерусских икон. Под его надзором опытные реставраторы, убирая с поверхности древних икон олифу и поздние записи, открывали первописанную икону. В начале же XX века, еще до революции 1917 года, в России стали устраивать выставки древнерусских икон, благодаря которым в короткий срок русская икона была признана одним из высочайших достижений мировой художественной культуры. Знаменитый французский художник А. Матисс (1869–1954), посетивший выставку древнерусских икон в 1911 году, сказал: «Русские не подозревают, какими художественными богатствами они владеют. Италия в этой области дает меньше».

Так в начале XX века совершилось «открытие» древнерусской иконы, которая ранее была доступна для молитвенного созерцания, а с этого времени получила признание и как вершина мирового изобразительного искусства.

Замечательный русский философ, профессор Московского и Киевского университетов князь Евгений Николаевич Трубецкой (1863–1920) был одним из первых русских искусствоведов, положивших начало глубокому осмыслению древнерусской иконописи как высочайшего искусства. Он написал три очерка, которые до настоящего времени привлекают интерес тех, кто обращается к изучению русской иконы. Вот названия этих работ: «Умозрение в красках», «Два мира в древнерусской иконописи» и «Россия в ее иконе»[2].

В век расцвета русской иконописи икона была прекрасным, образным выражением глубокой религиозной мысли и глубокого религиозного чувства. Икона XV века всегда вызывает в памяти бессмертные слова Достоевского: «Красота спасет мир». Ничего, кроме этой красоты Божьего замысла, спасающего мир, наши предки XV века в иконе не искали. Оттого она и в самом деле была выражением великого творческого замысла. Так было в те дни, когда источником вдохновения служила молитва; тогда в творчестве русского народного гения чувствовался дух преподобного Сергия.

Е. Трубецкой.

«Россия в ее иконе»

«В исторических судьбах русской иконы есть что-то граничащее с чудесным. Чудо заключается, разумеется, не в тех превратностях, которые она испытала, а в том, что, несмотря на все эти превратности, она осталась целою. Казалось бы, против нее ополчились самые могущественные враги — равнодушие, непонимание, небрежение, безвкусие неосмысленного почитания, но и этой коалиции не удалось ее разрушить. И копоть старины, и позднейшие записи, и золотые ризы послужили во многих случаях как бы футлярами, которые предохраняли от порчи ее древний рисунок и краски. Точно в эти дни забвенья и утраты святыни невидимая рука берегла ее для поколений, способных ее понять. Тот факт, что она предстала перед нами почти нетронутая временем во всей красе, есть как бы новое чудесное явление древней иконы». Так писал князь Евгений Трубецкой в своей работе «Умозрение в красках» («Три очерка о русской иконе»)[3].

В 60-е годы XX века для многих любителей отечественной культуры открытие древнерусской иконы совершилось благодаря писательскому таланту В.А. Солоухина (1924–1997), посвятившего иконе многие страницы своих сочинений «Письма из Русского музея» и «Черные доски». В 70-е годы благодаря фильму А. Тарковского «Андрей Рублев» более широко стало известно имя величайшего иконописца России.

XX век стал не только временем открытия художественных достоинств древнерусской иконы, но и временем возрождения иконописного искусства в соответствии с иконописными канонами древности. Здесь особая заслуга принадлежит талантливой художнице Марии Николаевне Соколовой (1899–1981), в 1970 году принявшей тайный постриг с именем Иулиания. Монахиня Иулиания много лет работала в реставрационной мастерской Троице-Сергиевой Лавры. Большинство современных иконописцев в России — ее ученики или ученики тех, кто обучался у нее высокому иконописному искусству.

Создание новых храмов, возрождение монастырей и духовных школ Русской Православной Церкви в последнее десятилетие 20 столетия вызвало к жизни и возрождение иконописного искусства. В настоящее время в России существует множество иконописных мастерских, училищ и школ, где дети и взрослые учатся древнему искусству иконописания. А первым пособием для начинающих иконописцев всегда были и остаются лучшие образцы русской иконописи, о чем каждый может прочитать в работе М. Соколовой «Наставление начинающему иконописцу»[4].

Икона Всех Святых в земле Российской просиявших. XX в. Монахиня Иулиания (Соколова)

Вот уже почти столетие русская икона привлекает к себе внимание не только богословов и искусствоведов, но также бесчисленного множества любителей живописи, писателей, философов и даже физиков и математиков, пытающихся «дешифровать» художественный язык древнерусской иконописи. Академику Б.В. Раушенбаху (1915–2001), например, принадлежит замечательный труд «Пространственные построения древнерусской живописи» (М., 1975). Однако, несмотря на многочисленные исследования, посвященные русской иконе, она остается во многом загадкой для современного секуляризованного общества. К разрешению тайны древнерусской иконы можно приблизиться настолько, насколько человек приближается к горнему, духовному миру, который отражается на иконе. Пытаться понять икону в отрыве от той духовной реальности, о которой она свидетельствует — невозможно, так же как невозможно постичь только одним разумом то, что всеми чувствами человека постигается через образное восприятие.

П.М. Третьяков. Портрет работы И.Н. Крамского. 1876 г. Государственная Третьяковская галерея

Поэтому сколько бы мы ни всматривались в русскую икону, сколько бы ни изучали ее художественные особенности — мир русской иконы всегда останется для нас миром горним и таинственно прекрасным, так же как прекрасны и таинственны вершины величайших гор, для большинства людей остающиеся недостижимыми…

В замечательном очерке князя Евгения Николаевича Трубецкого «Два мира в древнерусской иконописи» (1916)[5] есть такие проникновенные слова: «…открытие иконы дает нам возможность глубоко заглянуть в душу русского народа, подслушать ее исповедь, выразившуюся в дивных произведениях искусства. В этих произведениях выявилось все жизнепонимание и все мирочувствие русского человека с XII по XVII век. Из них мы узнаем, как он мыслил и что он любил, как судила его совесть, и как она разрешала ту глубокую жизненную драму, которую он переживал. Когда мы проникнем в тайну этих художественных и мистических созерцаний, открытие иконы озарит своим светом не только прошлое, но и настоящее русской жизни, более того — ее будущее».

ВОПРОСЫ

  1. В каких значениях употребляется выражение «открытие древних икон»?

  2. Назовите факторы, которые затрудняли восприятие древних икон в их первозданной красоте?

  3. Когда произошло открытие древнерусской иконописи как высокого изобразительного искусства?

  4. Кому принадлежит заслуга в изучении древних икон и в возрождении иконописного искусства в России в XX в.?

ЛИТЕРАТУРА

  1. Трубецкой Е. Россия в ее иконе. (15{Хрестоматия}).

  2. Монахиня Иулиания (Соколова). Руководство для начинающих иконописцев. (16{Хрестоматия}).

  3. Трубецкой Е. Три очерка о русской иконе: Два мира в древнерусской иконописи.– М.: «ИнфоАрт», 1991. (83{Библиотека}).

  4. Солоухин В.А. Письма из Русского музея. Черные доски: Очерки.– М.: «Правда», 1990. (81{Библиотека}).

  5. Бобров Ю.Г. История реставрации древнерусской живописи.– Л.: «Художник РСФСР», 1987.

  6. Барская Н.А. Сюжеты и образы древнерусской живописи.– М.: «Просвещение», 1993.


Сноски

  1. Иконография — от греч. eikwn ‘образ’ и grajw [графо] ‘пишу’. [Вернуться в текст]

  2. Очерк Трубецкого Е.Н. «Россия в ее иконе» см. в 15{хрестоматии}. [Вернуться в текст]

  3. Приводится по сб.: Православная икона: канон и стиль.– М., 1998, с. 25. (84{Библиотека}). [Вернуться в текст]

  4. Отрывки из «Наставления» приведены в 16{хрестоматии}. [Вернуться в текст]

  5. Полный текст очерка приведен в 83{библиотеке}. [Вернуться в текст]